Вигилянский, комментируя действо хулиганских феминсток в Храме Христа Спасителя, пишет о
"тщеславном самозванстве, ставшем отличительным знаком нашей культуры, политики, общественного устройства".
Ничто, однако, не ново. В статье "Русская культура в канун петровских реформ" пишет:
"Создавая в оренбургских степях недолговечное свое царство, Пугачев переименовал несколько станиц и слобод. Берда была провозглашена Москвой. Переименования коснулись не только мест, но и людей. Было назначено четыре графа, и Чика Зарубин стал графом Чернышевым. Это весьма показательно, потому что графское достоинство в отличие от княжеского было на Руси не исконным, а жалованным, сравнительно недавним для пугачевских времен. "Граф Зарубин" звучит нисколько не хуже, чем "граф Чернышев", тем более что Чика и не выдавал себя за подлинного вельможу. Пугачевских графов нелепо считать самозванцами. Они - люди с двумя именами, "двоезванцы". (...) Бунтуя против царя и его окружения, народ как бы противопоставлял им равных противников - равных по имени, а значит и по существу".А.М.Панченко. Я эмигировал в Древнюю Русь. СПб.: Издательство журнала "Звезда", 2005. 99-я страница, конечно.
Вигилянский совершенно правильно сравнивает нынешнее вторжение с действиями комосмольцев-безбожников в 1920-е - только толкует это неверно: и тогда, и сейчас (и во времена Пугачева) подобные атаки свидетельствуют не о богохульстве, но о хуле на власть, ибо и тогда, и сейчас церковь выступает ее опорой (специально пишу "церковь" с маленькой буквы, дабы подчеркнуть административно-идеологическую ее функцию).